Спасение осуждённого: как россиянка помешала ЧВК Вагнера завербовать своего мужа в колонии

Рекру­те­ры ЧВК с вес­ны ездят по рос­сий­ским коло­ни­ям и вер­бу­ют осуж­дён­ных для уча­стия в войне. На сего­дняш­ний день чис­ло учре­жде­ний, где они побы­ва­ли, достиг­ло мини­мум два­дца­ти одно­го. В одной из коло­ний вер­бов­ка про­ва­ли­лась: жена заклю­чён­но­го напра­ви­ла шесть жалоб в раз­лич­ные инстан­ции и в ито­ге доби­лась про­вер­ки УФСИН. «Вёрст­ка» сов­мест­но с фон­дом «Русь Сидя­щая» (при­знан на тер­ри­то­рии Рос­сии «ино­аген­том») рас­ска­зы­ва­ет о новых дета­лях марш­ру­та вер­бов­щи­ков и объ­яс­ня­ет, как мож­но про­ти­во­сто­ять их дей­стви­ям.

Что­бы не про­пу­стить новые тек­сты «Вёрст­ки», под­пи­сы­вай­тесь на наш теле­грам-канал

«Организованно написали ходатайства о помиловании»

По под­счё­там «Вёрст­ки» и фон­да «Русь Сидя­щая»*, к сере­дине авгу­ста пред­ста­ви­те­ли ЧВК Ваг­не­ра побы­ва­ли в 21 рос­сий­ской коло­нии в 13 реги­о­нах стра­ны.

В нача­ле меся­ца пра­во­за­щит­ни­ки насчи­ты­ва­ли 17 коло­ний в 10 реги­о­нах. Марш­рут пере­дви­же­ний ваг­не­ров­цев уда­лось соста­вить по обра­ще­ни­ям самих заклю­чён­ных и их род­ствен­ни­ков в фонд «Русь Сидя­щая»*. С тех пор вер­бов­щи­ки побы­ва­ли как мини­мум в четы­рёх коло­ни­ях: ИК‑1 в Твер­ской обла­сти, ИК-10 и ИК-33 в Сара­тов­ской обла­сти, а так­же ИК-18 в Рес­пуб­ли­ке Татар­стан.

Во всех учре­жде­ни­ях вер­бов­щи­ки при­зы­ва­ли заклю­чён­ных всту­пить в ряды наём­ни­ков и отпра­вить­ся вое­вать в Укра­и­ну. За это им обе­ща­ли зар­пла­ту раз­ме­ром в 200 тысяч руб­лей в месяц и поми­ло­ва­ние через пол­го­да.

По дан­ным «Вёрст­ки», прак­ти­че­ски во всех учре­жде­ни­ях вер­бов­ка про­хо­ди­ла успеш­но: в боль­шин­стве коло­ний око­ло 20 % осуж­дён­ных согла­си­лись идти вое­вать. Они про­шли про­вер­ку на поли­гра­фе, сда­ли отпе­чат­ки паль­цев, предо­ста­ви­ли кон­так­ты род­ствен­ни­ков и ждут отправ­ки на фронт.

«Они орга­ни­зо­ван­но напи­са­ли хода­тай­ства о поми­ло­ва­нии, — гово­рит заклю­чён­ный одной из коло­ний. — Все их лич­ные дела изъ­яты из бух­гал­те­рии и мага­зи­на, а из сан­ча­сти — меди­цин­ские кар­точ­ки. Всё как перед эта­пом».

Неко­то­рые завер­бо­ван­ные заклю­чён­ные уже успе­ли отпра­вить­ся в Укра­и­ну. Как ста­ло извест­но «Руси Сидя­щей»*, род­ствен­ни­кам одно­го тако­го осуж­дён­но­го (он попал на фронт ещё в июле) даже при­шла выпла­та за ране­ние, кото­рое он полу­чил на войне. Им пере­чис­ли­ли 30 тысяч руб­лей. Жена заклю­чён­но­го рас­ска­за­ла пра­во­за­щит­ни­кам, что с ней свя­зал­ся некий «бух­гал­тер ЧВК» и пре­ду­пре­дил о поступ­ле­нии денег. От более подроб­ных ком­мен­та­ри­ев для СМИ жен­щи­на отка­за­лась.

Так­же пра­во­за­щит­ни­кам ста­ло извест­но, что в одной из коло­ний вер­бов­ка про­ва­ли­лась. Жена осуж­дён­но­го пода­ла шесть жалоб в раз­лич­ные инстан­ции с тре­бо­ва­ни­ем объ­яс­нить закон­ность про­ис­хо­дя­ще­го. В ито­ге она доби­лась про­вер­ки от реги­о­наль­но­го УФСИН и оста­нов­ки так назы­ва­е­мо­го при­зы­ва. Она рас­ска­за­ла «Вёрст­ке» свою исто­рию и опи­са­ла поря­док дей­ствий. Из сооб­ра­же­ний без­опас­но­сти имя геро­и­ни изме­не­но, а место рас­по­ло­же­ния коло­нии не пуб­ли­ку­ет­ся.

«Каждый третий у „Вагнера“ — груз 200»

Ири­на рас­ска­зы­ва­ет, что её муж уже несколь­ко лет нахо­дит­ся в заклю­че­нии. Одна­жды в сере­дине авгу­ста он позво­нил ей на мобиль­ный позд­но вече­ром. Супруг ска­зал, что у него есть ново­сти, но сра­зу же попро­сил Ири­ну не пере­жи­вать и пообе­щал: «всё будет хоро­шо». После тако­го нача­ла раз­го­во­ра она занерв­ни­ча­ла.

«Он ска­зал, что к ним при­е­ха­ли пред­ста­ви­те­ли ЧВК Ваг­не­ра, — рас­ска­зы­ва­ет Ири­на. — Пред­ло­жи­ли поехать в Укра­и­ну на пол­го­да. Ска­за­ли, что потом, если они захо­тят поки­нуть тер­ри­то­рию, они уедут, с них сни­мут суди­мость, и они будут сво­бод­ны­ми людь­ми. Гру­бо гово­ря, жизнь с чисто­го листа».

В пер­вые секун­ды пред­ло­же­ние пока­за­лось ей инте­рес­ным. Услов­но-досроч­ное осво­бож­де­ние (УДО) супру­гу Ири­ны пред­сто­ит не ско­ро, а у неё на руках малень­кий ребё­нок — хоте­лось бы, что­бы муж вышел на сво­бо­ду как мож­но быст­рее. И всё же она уточ­ни­ла, есть ли воз­мож­ность отка­зать­ся от отправ­ки на фронт. Супруг отве­тил, что отка­зать­ся нель­зя.

Дей­стви­тель­но, как ранее сооб­ща­ла «Вёрст­ка», в неко­то­рых слу­ча­ях осуж­дён­ные, кото­рые сна­ча­ла согла­си­лись участ­во­вать в боях, а потом пере­ду­ма­ли, стал­ки­ва­лись с дав­ле­ни­ем: одни сооб­ща­ли о пси­хо­ло­ги­че­ском наси­лии, дру­гие — об отправ­ке в штраф­ной изо­ля­тор. Такие слу­чаи уже были зафик­си­ро­ва­ны в ИК-19 в Рес­пуб­ли­ке Коми и ИК‑7 в Рес­пуб­ли­ке Каре­лия.

«Я поня­ла, что ситу­а­ция может быть несколь­ко безыс­ход­ной, и, конеч­но, под­дер­жа­ла мужа», — вспо­ми­на­ет Ири­на. Но после окон­ча­ния раз­го­во­ра она завол­но­ва­лась. Ей каза­лось, что вер­бов­ка в ЧВК — не луч­ший вари­ант вый­ти из коло­нии досроч­но.

«У меня была бес­сон­ная ночь, — рас­ска­зы­ва­ет она. — Я сут­ки про­сто била себя по рукам, что­бы не лезть в интер­нет. Это, зна­е­те, как при забо­ле­ва­нии: пер­вое, что нель­зя делать, — лезть в интер­нет и читать исхо­ды диа­гно­за. На вто­рые сут­ки я сда­лась и нача­ла смот­реть, что такое ЧВК Ваг­не­ра, какие отзы­вы. Нашла тре­бо­ва­ния, кото­рые они предъ­яв­ля­ют к сво­им сол­да­там. Там было отсут­ствие суди­мо­сти. Есте­ствен­но, это пер­вое, что меня уди­ви­ло. Ещё наткну­лась на интер­вью быв­ше­го ваг­не­ров­ца, кото­рый ска­зал, что там нор­маль­ных-то бой­цов не жале­ют, — что гово­рить о тех, кто отси­дел? Ещё в интер­вью тот чело­век ска­зал, что каж­дый тре­тий у „Ваг­не­ра“ — „груз 200“. После это­го я нача­ла ещё боль­ше пере­жи­вать».

Ири­на боя­лась, что, отпра­вив­шись на фронт, её муж может погиб­нуть или полу­чить серьёз­ное ране­ние. Так­же она допус­ка­ла, что его обма­нут и вер­нут в коло­нию после окон­ча­ния кон­трак­та.

Утром она позво­ни­ла быв­ше­му адво­ка­ту мужа. Её инте­ре­со­ва­ло, закон­на ли про­це­ду­ра вер­бов­ки заклю­чён­ных на фронт в рядах ЧВК. Из того, что она про­чи­та­ла в интер­не­те, она сде­ла­ла вывод, что ЧВК не име­ет пра­ва нани­мать осуж­дён­ных, но ей каза­лось, она мог­ла про­пу­стить какие-то изме­не­ния в зако­но­да­тель­стве или обход­ные пути. Адво­кат заве­рил её, что в зако­нах ниче­го не поме­ня­лось и про­ис­хо­дя­щее про­ти­во­прав­но. Тогда она реши­ла подать жало­бы сра­зу в шесть инстан­ций: ей каза­лось, в таком слу­чае «хотя бы кто-то дол­жен был отре­а­ги­ро­вать».

«Адво­кат посо­ве­то­вал мне напи­сать такую „веер­ную“ жало­бу сра­зу в несколь­ко орга­ни­за­ций: один текст, а свер­ху в шап­ке пере­чис­ле­ны все орга­ны и ведом­ства, — гово­рит Ири­на. — Я ука­за­ла там адми­ни­стра­цию пре­зи­ден­та, тер­ри­то­ри­аль­ный орган УФСН, реги­о­наль­ную про­ку­ра­ту­ру, Обще­ствен­ную наблю­да­тель­ную комис­сию и аппа­рат Упол­но­мо­чен­но­го по пра­вам чело­ве­ка. Так­же отдель­но напи­са­ла в Совет по пра­вам чело­ве­ка при пре­зи­ден­те. Жало­бы я отпра­ви­ла с помо­щью услу­ги офи­ци­аль­но­го доку­мен­то­обо­ро­та через Почту Рос­сии. Бук­валь­но на сле­ду­ю­щий рабо­чий день эти пись­ма были вру­че­ны адре­са­там».

В жало­бах, по сло­вам Ири­ны, она пере­ска­за­ла всю ситу­а­цию в подроб­но­стях сво­и­ми сло­ва­ми. «Напи­са­ла всё как есть, на чело­ве­че­ском язы­ке, — рас­ска­зы­ва­ет она. — Тако­го-то чис­ла мне позво­нил муж и рас­ска­зал, что к ним при­шли с прось­бой под­пи­сать кон­трак­ты; подо­зре­ваю, что это про­ис­хо­дит не на доб­ро­воль­ной осно­ве; у нас есть несо­вер­шен­но­лет­ний ребё­нок такой-то даты рож­де­ния; я не пони­маю, как эта служ­ба будет засчи­ты­вать­ся ему в срок, пото­му что УДО насту­па­ет через столь­ко-то, заме­нить неот­бы­тую часть нака­за­ния он смо­жет через столь­ко-то; в насто­я­щий момент нет ника­ких осно­ва­ний, что­бы мой муж отсут­ство­вал на тер­ри­то­рии этой коло­нии; про­шу вас не допу­стить неза­кон­ной отправ­ки мое­го мужа для уча­стия в „спе­цо­пе­ра­ции“. Так и писа­ла».

К тому момен­ту свя­зи с мужем не было уже несколь­ко дней. Ири­на напра­ви­ла запрос в коло­нию с прось­бой под­твер­дить его место­на­хож­де­ние, что­бы удо­сто­ве­рить­ся, не забра­ли ли его отту­да. В каче­стве фор­маль­ной при­чи­ны для под­твер­жде­ния Ири­на ука­за­ла необ­хо­ди­мость предо­ста­вить дан­ные об отце ребён­ка в соц­за­щи­ту для оформ­ле­ния посо­бия.

«И ещё я писа­ла ему офи­ци­аль­ные пись­ма, что­бы было под­твер­жде­ние того, что пись­ма ему вру­че­ны и он всё ещё там, — вспо­ми­на­ет Ири­на. — Такая малень­кая заце­поч­ка, что­бы не про­пу­стить момент, если он всё-таки отпра­вит­ся в Укра­и­ну».

Что­бы не про­пу­стить новые тек­сты «Вёрст­ки», под­пи­сы­вай­тесь на наш теле­грам-канал

«Тебя даже в ШИЗО не закрыли?»

Спу­стя сут­ки, в пят­ни­цу, муж вышел на связь. Ири­на не ста­ла гово­рить ему про жало­бы, но рас­ска­за­ла фак­ты о ЧВК Ваг­не­ра, кото­рые про­чи­та­ла в интер­не­те. Так­же она поде­ли­лась опа­се­ни­я­ми, что если муж отпра­вит­ся на фронт, то потом его вер­нут обрат­но в коло­нию. Она попро­си­ла супру­га отка­зать­ся от сво­е­го реше­ния. Он отве­тил: «Я тебя услы­шал».

Через четы­ре дня, во втор­ник, ей позво­ни­ли с незна­ко­мо­го номе­ра. Гово­рил муж­чи­на. Он пред­ста­вил­ся пред­се­да­те­лем Обще­ствен­ной наблю­да­тель­ной комис­сии и ска­зал, что в коло­нию напра­вят про­вер­ку. Так­же он пообе­щал, что обя­за­тель­но лич­но при­мет в ней уча­стие. Ири­на гово­рит, что она уди­ви­лась такой быст­рой реак­ции от ОНК.

Ещё через три дня, в пят­ни­цу, её муж сно­ва вышел на связь. Он рас­ска­зал, что в коло­нию при­хо­ди­ла про­вер­ка. Груп­па состо­я­ла из пред­ста­ви­те­ля коло­нии, сотруд­ни­ка УФСИН и чле­на ОНК. Муж­чине пока­за­ли жало­бу жены и попро­си­ли объ­яс­нить, что про­изо­шло. Ири­на гово­рит, что в ито­ге муж успо­ко­ил её и ска­зал, что не поедет на вой­ну.

«Он мне ска­зал: „Ты успо­кой­ся. Мы все на местах, никто нику­да не едет, у всех всё нор­маль­но. И давай закан­чи­вай там куро­ле­сить по инстан­ци­ям“, — вспо­ми­на­ет она. — Я спро­си­ла: „Что, тебя даже в ШИЗО не закры­ли?“ Он отве­тил: „Нет, не закры­ли. Я отка­зал­ся, у меня всё хоро­шо“. А по пово­ду того, поедут ли осталь­ные, я не знаю. Но, насколь­ко мне извест­но, пока что все на местах: никто не согла­сил­ся и не уехал из этой коло­нии. Я так поня­ла, что сна­ча­ла все вдох­но­ви­лись этой иде­ей, а потом всё-таки поду­ма­ли и реши­ли отка­зать­ся. Види­мо, этот отказ у них спо­кой­но про­шёл, без дав­ле­ния и прес­син­га».

Офи­ци­аль­ных отве­тов на свои жало­бы она пока не полу­чи­ла. Так­же ей до сих пор не посту­пил ответ от адми­ни­стра­ции коло­нии о место­на­хож­де­нии супру­га. Но Ири­на счи­та­ет, что это лишь «фор­маль­но­сти». Глав­ное, что она доби­лась пре­кра­ще­ния неза­кон­ной вер­бов­ки на тер­ри­то­рии ИК.

Отве­чая на вопрос, поче­му её муж изна­чаль­но согла­сил­ся всту­пить в ЧВК, она гово­рит, что тот хотел «иску­пить вину» за пре­ступ­ле­ние, из-за кото­ро­го попал в коло­нию. Ири­на гово­рит, что, воз­мож­но, под­дер­жа­ла бы его реше­ние отпра­вить­ся вое­вать, если бы про­цесс вер­бов­ки был закон­ным и его послед­ствия не вызы­ва­ли бы таких сомне­ний.

«Если бы шла речь о том, что это будет кон­тракт с Мини­стер­ством обо­ро­ны, по зако­ну, по госи­ни­ци­а­ти­ве, и муж не будет сно­ва втя­нут в нару­ше­ние зако­на, мы бы согла­си­лись, и он бы туда поехал, — объ­яс­ня­ет Ири­на. — У нас отказ был толь­ко из-за того, что всё это меро­при­я­тие абсо­лют­но про­ти­во­прав­ное. Сей­час они, види­мо, не очень рас­счи­ты­ва­ют, что отту­да кто-то вер­нёт­ся. Но всё-таки кто-то же вер­нёт­ся. Не может быть тако­го, что тыся­ча чело­век туда уеха­ли и все погиб­ли. Так про­сто не быва­ет».

Кто защитит остальных?

Пра­во­за­щит­ни­ки фон­да «Русь Сидя­щая»* отме­ча­ют, что опи­сан­ный меха­низм дей­ствий может помочь род­ствен­ни­кам дру­гих заклю­чён­ных спа­сти их близ­ких от отправ­ки на вой­ну. По их мне­нию, слу­чай Ири­ны пока­зы­ва­ет: пред­ста­ви­те­ли госор­га­нов хоте­ли «побыст­рее успо­ко­ить» жену заклю­чён­но­го и «закрыть тему». Зна­чит, так­ти­ка, кото­рой она при­дер­жи­ва­лась, может помочь и осталь­ным.

Впро­чем, по дан­ным пра­во­за­щит­ни­ков, мало кто из род­ствен­ни­ков заклю­чён­ных готов идти на подоб­ные меры. Слу­чай Ири­ны — ско­рее исклю­че­ние. Чаще все­го род­ные осуж­дён­ных обра­ща­ют­ся в фонд по пово­ду неза­кон­ной вер­бов­ки, но потом узна­ют, что им нуж­но при­ло­жить мно­го уси­лий, что­бы помочь род­ным, и в ито­ге про­па­да­ют со свя­зи и, судя по все­му, ниче­го не пред­при­ни­ма­ют. Писать пись­ма и жало­вать­ся в инстан­ции гото­вы лишь еди­ни­цы.

*Минюст счи­та­ет фонд «Русь Сидя­щая» «ино­аген­том».

Фото на облож­ке: Вадим Брай­дов / Ком­мер­сантъ.

Реги­на Гима­ло­ва